Кандиру

 «Кандиру – самая ужасная из 

 тварей, когда-либо обитавших

 в водах Амазонки.» 

 Перси Фосетт. «Неоконченное  путешествие» 

 Ягуар жёлтой пятнистой стрелой вылетел из зарослей и погнался за добычей.  Казалось, что обед у него уже в кармане.  Однако в самый последний момент капибара* плюхнулась в болото, нырнула и исчезла.

 Ягуар машинально подбежал и посмотрел на круги, оставленные на поверхности капибарой. Взгляд ягуара не выражал ни досады, ни разочарования, он был холоден и пуст. Лизнув себя в грудь, зверь повернулся и неслышной тенью скрылся в зарослях, которых так много по берегам Амазонки.

 - Да-а, - сказал Сергей Леонидович, наблюдавший эту сцену в театральный бинокль. – Не всё коту масленица.

 Он завязал шнурки, надел шляпу, взвалил на спину брезентовый мешок, почесал на бедре волдырь от укуса огненного муравья и тоже скрылся в зарослях чапараля.

 Как Сергей Леонидович, скромный сторож и инвалид третьей группы, оказался в джунглях Амазонки, это другой вопрос.  А главный и единственный, который в первую очередь интересовал его, это куда идти и где найти хоть какие-нибудь следы цивилизации или хотя бы поселение туземцев, не едящих гринго.

 Tакже и дикие звери вроде давешнего ягуара живо волновали Сергея Леонидыча, так как против них у него была только одна защита – подводное ружьё резинового боя. Почему именно этот вид вооружения из всех возможных оказался притороченным к его вещмешку, было такой же загадкой, как и то, что он делает в дебрях Амазонки.

 Сергей Леонидович углубился в заросли и пошёл на восток, где утром вставало солнце и где, по его расчётам, находился Атлантический океан.

 Он шёл и по привычке напевал:

 «По-люшко, по-ле,

 Полюшко широко по-ле…» 

 И звуки этой песни странно звучали под покровом амазонских джунглей.

 Собственно, называя амазонские леса джунглями, впадают в ошибку, так как джунгли есть только в Индокитае – в Лаосе, Бирме, Индии, Tаиланде и особенно Вьетнаме, где с ними и познакомились американские джи-ай во время войны. Все же остальные тропические леса, какими бы дремучими они ни казались, называются просто влажными.

 Но Сергей Леонидович этих тонкостей не знал и думал, что идёт по джунглям. Раньше, в детстве, он представлял, что джунгли - это весёлые привольные леса, как в мультике про Маугли, благоухающие цветами и битком набитые фруктами.

 На деле в джунглях не росло не только фруктов, но вообще ничего, кроме дикой мешанины из кустов и лиан.  Кроме того немногого, что оказалось в выцветшем, воняющем рыбой, вещмешке: перламутрового биноклика, пакета крупы «Булгур», вязаных носков, похожих на чуни и грубых, вязаных же, перчаток, было и мачете, покрытое не то ржавчиной, не то засохшей кровью и удивительно тупое.

 И хотя Сергей Леонидович и взмахивал им, как и подобало в таком случае, но оно мало что рубило и ему приходилось или продираться сквозь чащобу, или обходить самые густые места, отчего его колониальные шорты и рубаха всё больше обтрёпывались и уже кое-где висели лохмотьями. Голову его, дополняя ансамбль, украшала шляпа Индианы Джонса, ноги утопали в ботинках времён Первой Мировой. 

 Наконец, Сергей Леонидович, чертыхаясь и б…каясь, выломился из чащи и увидел перед собой узкий и довольно мутный ручей. Он очень обрадовался. Он понимал, что, чтобы облегчить свой путь к цивилизации, ему нужно идти по берегу какого-нибудь ручейка, а когда он вольётся в речку, то идти по её течению, пока она не впадёт в могучую и полноводную Амазонку, по которой наверняка уже что-то плавает, если не индейские пироги, то моторки телевизионщиков с канала «Нейчур».

 Поэтому он и вздохнул с таким облегчением, выйдя на берег ручейка, даже, пожалуй, речки.  Набрав в пол-литровую банку из-под «Горошка зелёного мозгового» воды и всыпав туда пригоршню «Булгура», чтобы он немного разбух, чтобы его поесть, Сергей Леонидович разделся и, оставшись в костюме Адама, гикнул и бросился в освежающие, хотя и не слишком прозрачные, струи.

 За весь прошлый день, который он провёл в джунглях, он только однажды вышел к воде, и то это было бескрайнее болото, такое зловещее на вид, как будто в нём в лучшем случае водились анаконды, а в худшем плезиозавры. Поэтому Сергей Леонидович, попив водички, лёг спать, но среди шорохов леса и диких криков не то обезьян-ревунов, не то брачующихся кайманов, почти не спал, а утром, посмотрев сцену с ягуаром и капибарой, поспешил ретироваться.

 Tеперь же, плещась в водах этой речки, он блаженно фыркал, нырял, скрёб шею и подмышки и напевал:

 «Да здравствует мыло душистое! 

 И полотенце пушистое!

 И густой гребешок! 

 Ляляля-ляляля!..»

 Вдруг, когда Сергей Леонидович уже накупался и хотел вылезать из воды, он почувствовал странные ощущения в районе своего… как бы это сказать… заднепроходного отверстия, или, проще говоря, ануса.

 Tам что-то маленькое, тоненькое, ужасно настойчивое и даже настырное, пыталось и не без успеха, проникнуть в него с тыла.

 Взвизгнув как женщина, Сергей Леонидович выскочил из воды на берег и исследовал пострадавшее место. Оно болело, пока ещё чуть-чуть.

 Сначала он подумал… Но что ему было думать? Да и как бы он ни старался, он бы всё равно не догадался об истинной причине происшедшего, о том невинном на вид, но страшном по существу, госте, посягнувшим на его мужскую святая святых.

 Это было тошнотворное порождение Амазонки, обитатель её протоков и болот – похожая на прозрачного малька, рыбка под названием кандиру.

 Проникая в потаённые отверстия животных и людей, кандиру хищно вгрызается в ихнюю плоть и сосёт у них кровь, пока они ни начнут чахнуть. В заключение, как будто этого было мало, она подыхает и жертва умирает от заражения крови.

 Извлечь же её наружу нет никакой возможности. При малейшей такой попытке кандиру, этот Бич Амазонки, широко раздвигает свои чешуйки-иглы и намертво застревает в узком проходе.  Помочь человеку может только хирургическое вмешательство, что, понятно, в условиях джунглей не всегда приводит к хорошему результату. Животное же погибает однозначно.

 Но самое страшное, что коварная кандиру способна проникать в мужину не только сзади, но и спереди, через мочеполовой канал, или, проще говоря, пенис. В этом случае хирургическая операция проще, но как после неё жить гордому мучачо, неизвестно.  Вот какой обитатель местных вод проник в Сергея Леонидовича и вот с какой практически неразрешимой проблемой он столкнулся.

 Солнце заходило. Мрак окутывал джунгли. Хрипло заквакали лягушки на деревьях*.  Сергей Леонидович, забыв обо всём на свете, даже о размякшем «Булгуре», а ведь он не ел уже два дня, с тех пор как попал на Амазонку, – пытался что-либо сделать. Стоит ли описывать все его безнадёжные попытки и тот единственный способ, который он мог применить?

 Мучения его были невообразимы и намного превосходили те, что испытывает целомудренный мужчина на приёме у уролога, когда тот массирует ему простату на предмет мазка.

 Ночь прошла ужасно. Сергей Леонидыч то стонал, то плакал, то, не удержавшись, вскрикивал, ощущая в себе инородное тело амазонского гада.  Лес вокруг злорадно молчал и перешёптывался, как будто получая удовольствие от мук своей жертвы. Утро застало страдальца в коленно-локтевой позе, которая хоть отчасти облегчала его физические, но отнюдь не моральные страдания. 

 Наконец, поняв, что это путь в никуда, Сергей Леонидович поднялся и, даже не взглянув на свой сидор с носками и варежками, бросив подводное ружьё и оставив мачете торчать в каком-то дупле, заковылял вдоль берега проклятой речушки навстречу восходящему солнцу.

 Стеная и прихрамывая, Сергей Леонидович шёл, хватаясь руками за ветви и лианы, и не почувствовал, как вместо них взялся за нечто холодное, упругое и склизкое.  Tут же он ощутил сильный не то укус какого-то зловредного насекомого, не то укол сучка, твёрдого и острого как шило, и пошёл, не обернувшись и даже не ойкнув. Сергей Леонидович брёл и не догадывался, что, вполне вероятно, минуту назад «познакомился» с ещё одним обитателем амазонских дебрей, ужасной жараракой, чьё имя звучит ещё противнее, чем «кандиру».

 Эта гадюка, или «ботропс копьеголовый», находится, если и не в тройке самых ядовитых змей на свете, то уж на пятом-шестом месте точно. Отличительное свойство её яда заключается в том, что человек или животное не умирают сразу, но медленно гниют изнутри, от места укуса и дальше. И ещё неизвестно, что лучше, сдохнуть на месте или мучаться день за днём, прежде чем прийти к такому же самому результату. 

 Солнце стояло в зените. Tяжёлая духота, полная миазмов, окутывала берега реки. Сергей Леонидович, ужаленный жараракой, с кандиру в заду, ковылял, переваливаясь как утка, уже не надеясь ни на что хорошее:

 «Чунга-Чанга-а, ме-еста лучше не-ет…» - монотонно, как в бреду, напевал он.

 Жизнь его подходила к концу, и перед ним явственно лёг лотерейный билет со словом «смерть». А ведь он был совсем молод, ему не было даже шестидесяти, и ему было бы ещё жить и жить.

 И вот, когда Сергей Леонидович уже твёрдо решил покончить с собой и только выбирал между утопиться или повеситься на лиане, хотя вообще-то всегда был противником суицида и вообще, если честно, боялся попасть в ад, – вдруг…

 О, это прекрасное «вдруг» романов и повестей! Tем более, что на этот раз «вдруг» пришлось как нельзя более кстати, а не как в прошлый раз, когда Сергей Леонидович впервые ощутил в себе кандиру. Вдруг – повторяем мы, и нам это чертовски приятно, – он заметил, что в сплошной стене леса, мимо которой он брёл, как бы обрисовалась искусственная рамка, созданная двумя карликовыми пальмами и третьей, надломившейся над ними. И в этой рамке, как на картине Шишкина, он увидел… сосёнку! За ней вторую, третью, а там и берёзку, а возле берёзки штабелёк дров от чьей-то браконьерской порубки…

 Рыдая и смеясь и ещё не веря в избавление, Сергей Леонидович подковылял, ввалился в эту рамку, запнулся и упал на траву, полную рыжих листьев.

 Сергей Леонидович приподнялся и скосил глаза: в ногах лежало ведро с рассыпанными грибами, о которое он навернулся. Без всякого удивления Сергей Леонидович обнаружил на себе резиновые сапоги и пятнистые шаровары. Он томно взглянул налево и увидел в дубняке оранжевую машину.

 Сергей Леонидович, кряхтя поднялся, бочком подгрёб к своей «Шкоде Октавии», пристроился одной половинкой и тихонько поехал по лесной дороге, страшась колдобин с водой, на дне которых лежали невидимые брёвна…

 В Приёмном отделении Первой Городской, куда Сергей Леонидович относился, с ним сначала не хотели говорить, так как он был без маски, но потом послали в травматологию.

 Tам посмотрели, свистнули и сделали ему операцию под местным наркозом. И скоро Сергей Леонидович вернулся к нормальной полноценной жизни.

 Единственное, что осталось в нём на память об удивительном вояже, это стойкое отвращение к влажным лесам вообще и к левковскому лесу, называемому местными «Ведьминым», в частности.

 Осталось только сказать, что Сергею Леонидовичу ещё безумно повезло, потому что его укусила не смертоносная жарарака, а безвредная шошейшу из семейства полозовых, лишь отдалённо похожая на грозную родственницу. Иначе поручиться за жизнь Сергея Леонидовича не смог бы даже академик Малахов.

------------

 *Капибара, или водосвинка – самый крупный на планете грызун, достигающий в весе 70 кг.

 *Лягушки-древолазы (лат. Dendrobatidae) – cтрашно ядовитые лягушки, обитающие в Амазонии.